Клее родился в швейцарском городе с неблагозвучным для русского уха названием Мюнхенбухзе. Биография художника тоже отпугивает – высоким стартом и странными переходами. Художнику на роду было написано стать музыкантом. Как-никак родился он в семье немецкого музыканта и преподавателя Ганса Вильгельма Клее и швейцарской певицы Иды Мари Клее. Логично, что свою первую скрипку Пауль получил в шесть лет, а уже с 11 его начали приглашать на благотворительные концерты Бернского музыкального общества в качестве солиста.

В свободную минутку скрипач с упоением рисовал – когда не видели его родители. Рисовал и когда он находился под защитой бабушки. Это она настояла, чтобы мальчику разрешили писать и рисовать левой рукой, вручила гению коробку цветных мелков. Парню настолько понравился этот графический материал, что он начал изображать им свои миры обеими руками сразу. Позже Клее бережно соберет свои детские рисунки, наклеит их на картон, и включит в каталог работ. Это, между прочим, девять альбомов с эскизами и карикатурами. В карандашных рисунках того времени - ландшафты Берна, Фрибурга и их окрестностей.

Музыка или живопись

В 19 лет, получив аттестат зрелости, Пауль решил поставить профессиональную музыку на паузу. Мало того, он покинул родину ради Мюнхенской академии художеств. Только вот в Академию его не взяли. Директор отправил молодого художника упражняться в изображении человеческого тела. Пришлось записаться в частную школу живописи Генриха Книрра. Там он приобрел верных друзей на всю жизнь. Как и у Вальтера Циглера, где Клее обучался технике офорта с 1899 года.

Вообще, разбирая дневники художника, кажется, что эти студенческие годы он тратил в первую очередь на самоопределение в широком – не столько в художественном - смысле. Сам он вот как описывает эти штудии: «сначала я должен был стать мужчиной, а затем только следовало искусство как нечто само собой разумеющееся». Влюбленности и дружеские вечеринки не помешали Клее поступить в класс живописи Франца фон Штука Академии художеств. Только вот посещал он Академию нерегулярно, больше времени проводил в собственной мастерской.

А потом и вовсе уехал на семь месяцев в Италию. Изучал достопримечательности, анализировал классические произведения искусства, рисовал. Это все укладывается в новый заведенный канон, а вот резкое возвращение – и домой, и к музыке – нет. Как бы там ни было, в родной Швейцарии Клее устраивается скрипачом в оркестр. Причем, играет и классику, и фольклорную музыку, тем самым обогащая свою… художественную палитру яркими и теплыми красками.

Время цвета

Вопрос цвета – главный в творчестве Клее. Как он сам признавался, «Цвет овладел мной, я и цвет едины». Трудно сказать, когда это произошло. В Италии ли, в более поздней ли поездке в Париж, где он насмотрелся Сезанна, Ван Гога, Матиса и познакомился с художниками группы «Синий всадник» Робертом Делоне, Василием Кандинским и Францем Марком, или во время путешествия в Тунис. Так или иначе, он буквально пропитался колористической силой.

В его работах чувствуются все стихии – тут и прозрачность воздуха, и теплота земли, и слепящий сложно-огненный … Это все природные краски, разве что какие-то сгущенные. Художник с удовольствием объясняет суть явления в своем дневнике: «Искусство существует по тем же законам, что мироздание». В конечном итоге Клее переходит от пейзажа к абстракции – если это можно назвать абстракцией, к кубизму и экспрессионизму – если его ни на что не похожие работы вообще стоит относить к какому-то стилю или движению.

Те же сюрреалисты Клее тоже считают своим – как-никак это он первым придумал автоматическое письмо. Только вот он много чего изобрел. Скажем, уникальные техники вроде процарапывания рисунка на затемненном стекле – тоже его рук и ума дело. Пауль не торопился становиться художником, а потом – большим художником, он все это делал медленно и с наслаждением. Он сам говорил, дескать, процесс создания важнее готового результата, а становление – важнее признания.

Точка приложения - Баухаус

Как бы там ни хотелось великим, они становятся самыми-самыми. Пауль Клее признали лидером новейшего искусства сразу после Первой мировой. Он уже в те годы не просто создавал невероятное количество живописных и графических работ – он рассуждал о символьных рядах, о ритмической палитре, призывал художников уйти от стереотипного восприятия натуры, бросить копировать гениев прошлого ради создания новой дисциплины мышления. В конце концов, дело художника - пытаться выразить закономерности природной механики.

Позднее его озарения выйдут отдельной книгой «Педагогические эскизы», в которой Клее близко подошел к греческим законам архитектоники. А пока, в 1921 году, он влился в число преподавателей архитектурной школы Баухауз в Германии. Его подкупила идея меняющегося мира, справедливого общества, новой архитектуры и дизайна, доступного людям. Создатели течения размышляли так: «К черту роскошь, давайте выбросим из головы старое, тяжёлое, ветхое мышление!» И Клее чувствовал себя отчаянным единомышленником. Он ведь всегда ратовал за справедливость, за эстетически ценное пространство, за унифицированное производство бытовых предметов!

В этом коллективе художник буквально достиг просветления - светлый, немногословный и спокойный он тут же получил кличку Будда. Неудивительно, что Клее задержался в школе Баухаус на долгие десять лет. Причем, все эти годы он неостановимо рисует. Итог двух пятилеток – почти четыре тысячи рукописных листов!

Потом все как-то смазалось. Баухауз начал сдуваться – и Клее его покинул. Примерил на себя мантию профессора Дюссельдорфской академии, ужаснулся нацистским временам, пережил обыск в мастерской и побег из страны – назад, в Швейцарию. У него больше не находилось общности с преподавательским коллективом, не было персональной мастерской, не «вытанцовывалась» процедура адаптации к новому миру. С этого времени его произведения появляются как растения – они растут сами по себе.

Сын и куклы

Что всегда оставалось с художником Клее – так это скрипка. Благодаря этому инструменту он сделал себе самый щедрый подарок, на который только могла разориться судьба. Ему повезло жить с виртуозным музыкантом и прекрасным педагогом Лилей Штумпф. Вместе они прожили почти 35 лет – больше половины жизни Пауля Клее. Причем, Лиля не только была музой художника, не только верной женой и нежной матерью их сыну Феликсу – на прекрасную половинку Клее выпала честь обеспечивать семейство материально и вообще, руководить их жизнью.

Папа всегда был не так занят, как мама. Поэтому Феликсу достался счастливый мир, в котором мальчик проводил все время с отцом, который не только ухаживал за ним и воспитывал, но и, скажем, играл в кукольный театр. Для домашнего театра сына Клее создал полсотни кукол с гипсовыми и металлическими лицами. Получились очень разные персонажи – веселые и страшные, фантастические и бытовые. Все как в жизни. Сам Феликс Клее, уже после смерти родителя, став признанным театральным режиссером, заметил как-то: «Мой кукольный театр превратил меня в волшебника, имевшего успех у всех, у молодых и старых».

Волшебным даром его наделил отец, Пауль Клее. Он всегда был больше, чем простой реальный человек, он разом существовал в нескольких мирах, он знал правду о недоступных вселенных… Но умер от вполне материальной болезни. Его мучила склеродермия - аутоиммунное заболевание соединительных тканей. Страдало все – кожа, сосуды, опорно-двигательный аппарат и внутренние органы. Только Клее и не думал сдаваться. В последний год он создал рекордное количество работ – 1200! И все они – особенные, за рамками, за гранями, уже не здесь.

Пауль Клее умер в Локарно 29 июня 1940 года, написав за свою жизнь 9000 работ.